Евгений ГИНДЕВ

Девятый век – исключительный период в истории болгарского государства. В это время Крум полагает основы болгарского геополитического проекта, Борис – болгарского цивилизационного проекта, а Симеон Великий соединяет оба проекта в великой европейской миссии Болгарии. Пройдут три столетия побед и поражений, но великая мечта не погаснет и в виде идеи ”Москва – Третий Рим” перенесется в Россию, чтобы продолжить свой исторический ход. И по сей день потомки Палеологов в Европе признают Болгарию хранительницей византийских ценностей (Константинополь – Второй Рим) их праотцов.

Болгария подарит братьям-славянам свои мечты, свою веру, свою государственность, свою культуру, свое сердце и свою надежду. Наступило время говорить и напоминать об этом великом периоде и его эпохальных свершениях.

Болгарский геополитический проект стремился к объединению всех славянских племен под скипетром болгарских монархов. Классическое русское ”славянофильство” – не что иное как болгарский геополитический проект, развившийся на русской почве.

Болгарский цивилизационный проект подставил под эту идею нестираемые ментальные основы своей национальной культуры.

С неукротимой энергией и прозорливостью Симеон Великий старался осуществить ее на боевых полях Европы. Ему помешало Великое переселение народов, которое в лице древних мадьярских племен разорвало территориальную связь между северными и южными славянами. Для реализации проекта остались необъятные пространства России и тесные географические границы Балканского полуострова.

Крещение болгар и спасение древнеболгарской письменности, созданной святыми братьями Кириллом и Мефодием и доработанной их учеником святителем Климентом Охридским, оказались актом, превзошедшим политические амбиции князя Бориса сделать свое государство равноправным субъектом среди народов на европейском юго-востоке. Созданная Болгарией христианская культура приобщила южных и восточных славян к православной цивилизации и утвердила их в ней. Одно из больших болгарских достижений в этом отношении – это Крещение Руси.

Древнерусская Иоакимовская летопись рассказывает, что креститель Руси св. князь Владимир принял христианство от болгар. Среди российских гуманитариев это положение имеет как приверженцев, так и противников. Акт Крещения совершился в 988 году – более века после того как Болгария стала христианской державой. В летописи читаем, что ”болгарский царь Симеон послал на Русь ученых иереев и книги”. Речь идет вероятно о миссии болгарского духовенства, одобренной лично болгарским монархом. Она состоялась либо при великом киевском князе Олеге, о котором предполагается, что царь Симеон заключил с ним некий военно-политический союз, либо при его сыне Игоре. Но и в том, и в другом случае эта православная миссия осуществилась по меньшей мере за полстолетия до официального крещения Киевской Руси.

Знаменателен и тот факт, что духовным наставником Игоревой супруги – св. княгини Ольги, первой женщины-христианки в русской династии – был пресвитер Григорий, болгарин по национальности. Вероятно он сыграл важную роль в популяризации христианства в русском княжеском дворе. В 957 году Григорий посетил Константинополь в качестве члена делегации, возглавляемой княгиней Ольгой.

Ольга не сумела утвердить христианство на Руси – ее сын Святослав смотрел пренебрежительно на веру Христову. Но, как ни странно, походы на Болгарию, которые он предпринял и которые в известной мере помогли ее ослаблению и подпадению под власть Византии, дали сильный толчок проникновению и распространению Православия и древнеболгарской литературы в русскую среду. Вот почему акт Святославова сына Владимира в 988 году – логичный результат столетнего проникновения на Русь понятной русским древнеболгарской письменности и связанной с нею православной духовности.

Любопытным фактом является и то, что языческая Русь была объектом духовного влияния не только со стороны православной Дунайской Болгарии. Интерес к русским, которые еще не знали единобожия, проявляла и мусульманская Волжско-Камская Болгария (основанная Аспаруховым братом Кубером). В 986 году, за два года до Крещения, в Киев приходят миссионеры-болгары, исповедующие мусульманскую веру. Они предлагают князю Владимиру принять ислам. Так на короткое время Киевская Русь испытывает влияние болгар с двух сторон – с юго-запада и с северо-востока.

После Крещения Владимир, в свою очередь, решает распространить христианство в Волжско-Камской Болгарии. Эту миссию среди волжских болгар он возлагает на ”философа” Марка Македонянина. Как видно из прозвища, речь идет скорее всего о болгарском духовнике из западных балканских земель. Впрочем, ислам имел сильные позиции в Волжско-Камской Болгарии и миссия Владимировых посланцев осталась без успеха. Но, согласно летописям, в тот же год в Киеве были крещены ”четверо князей болгарских”. Они, вероятно, принадлежали к аристократии Волжской Болгарии, но их имена не сохранились. Так Православие, данное Киевской Руси Дунайской Болгарией, сделалось достоянием и известного числа волжских болгар – двоюродных братьев болгар Балканского полуострова.

До принятия христианства Владимир, естественно, жил по языческим русским обычаям, которые позволяли ему иметь более одной супруги. Одна из них была болгарской княгиней. Житие будущего князя-крестителя рассказывает, что эта болгарка аристократического происхождения имела такое же важное значение для распространения Православия в Киевской Руси, как и ее супруг. Она родила Владимиру двоих сыновей, которые стали его любимцами – Бориса и Глеба, при крещении названных Романом и Давидом. Эти имена характерны для преславско-охридской традиции в именовании нашей аристократии: в то время Болгарией правил царь Роман, а Давид был одним из комитопулов, возглавивших сопротивление против Византии. Не исключено, что крещальные имена сыновей Владимира – еще один аргумент в пользу болгарского происхождения их матери. Впоследствии Борис-Роман и Глеб-Давид становятся первыми мучениками и святыми Русской Церкви.

Житие Владимира рассказывает, что его болгарская супруга прибыла в Киев вместе со своим личным священником Михаилом, ее духовным наставником. Имя этого священника совпадает с именем первого митрополита Киевского. Согласно житию, при крещении Руси священник Михаил был послан в Константинополь, центр восточно-православной иерархии, чтобы быть поставленным во епископы. Более достоверны, однако, сведения Иоакимовской летописи, по которой Владимир обратился к византийскому императору и патриарху с просьбой послать ему ”митрополита Михаила, мужа весьма ученого и богобоязненного, истого болгарина, с четырьмя епископами и многими иереями, диаконами и певцами из славян (болгар)… По совету Владимира митрополит поставил епископов в города Ростов, Новгород, Владимир, Белгород”. Таким образом первый духовный глава Русской Церкви и первые русские епископы – болгары по национальности.

Митрополит Михаил Болгарин был либо архиереем Константинопольской патриархии, либо митрополитом из восточных епархий Болгарской патриархии, которые в то время были уже под властью византийцев. Вероятно, этот великий болгарин, святительствовавший в Киеве где-то до конца Х века, ввел среди новокрещеного русского народа древнеболгарский в качестве богослужебного и государственно-административного языка.Так осуществилось первое южнославянское влияние на русскую культуру, которое правильнее было бы называть болгарским.

Михаил Болгарин – первый из восьми болгарских архиереев, которые в разное время возглавляли престол всероссийских митрополитов или занимали другие архиерейские кафедры на Руси.

Самый известный из них – святитель Киприан Болгарин – родился в Тырнове в первой половине XIV века. Он происходил из известного боярского рода Цамблаков, был учеником св. Феодосия Тырновского и духовным братом св. патриарха Евфимия.

В 1373 году Константинопольский патриарх Филофей, бывший в многолетней дружбе с Киприаном, послал его с миссией в русские земли. Болгарский духовник должен был помирить Московское княжество и Литву, – их конфликт угрожал единству Русской Церкви. Литовские князья были недовольны тем, что духовный глава Руси – митрополит поддерживал только московского князя и не посещал западнорусские земли. Существовала опасность того, что эти места воспримут католичество. В 1375 году Киприан был поставлен Киевско-Литовским митрополитом и стал духовным отцом литовского князя Ольгерда. Он установил и тесные духовные связи с жившим в то же время Сергием Радонежским, одним из самых чтимых русских святых. Московский князь Дмитрий Донской, однако, отказывался считать Киприана духовным главой Руси и изгнал его из своих владений, подвергнув унижениям и дурному обращению. Лишь спустя год после смерти Дмитрия Донского, в марте 1390 года Киприан был встречен торжественно в Москве как митрополит всея Руси. Во время своего святительствования он сумел объединить в духовном отношении русские земли и поднять авторитет Московского княжества.

Киприан Болгарин активизировал колонизацию русского Севера православными монастырями. Он основал и старейший из сохранившихся московских монастырей – Саввино-Сторожевский. Ввел в русскую среду орфографическую реформу патриарха Евфимия, преодолел попытки западнорусских земель воспринять католичество и стал свидетелем трагического конца своей родной Болгарии.

Киприан умер 9 лет после падения болгарской столицы, своего родного города. С большими почестями он был похоронен в Успенском соборе Кремля, где покоятся главы Русской Церкви. В 1472 году его причислили к лику святых.

Своей литературной деятельностью Киприан Болгарин выстроил подлинный духовный мост между болгарской и русской православной культурой. Через десять лет после его смерти престол всероссийских митрополитов занял его племянник Григорий Цамблак. Обращаясь к русскому народу, Григорий писал так о своем дяде: ”Наше отечество его вскормило, вам же даровал его Господь; и ему вы много наслаждались, мы же лишились его. Вы украшались им, мы тосковали по нем; вы преуспевали им, вырастая в заповедях Господних!”

Имена Киприана и Григория Цамблака связаны с эпохой второго болгарского влияния на русскую культуру. После них свет болгарского православия в русской земле несли Григорий Болгарин (середина XV века); Киевско-Литовский митрополит Иосиф Болгаринович (конец XV века); Нектарий Велесский, архиепископ Охридский до конца XVI века, вынужденный искать спасения от турок в России и ставший архиепископом Вологды в начале XVII века. В начале XVIII века один из последних Охридских архиепископов, Филофей, тоже нашел убежище в русской земле и стал епископом Смоленским.

Тем временем, с середины XV века начинается и обратный процесс – облагороженная и окрепшая благодаря высоким достижениям средневековой болгарской православной культуры, Русская Церковь начинает помогать материально и духовно порабощенным христианам на Балканах.

Закончу это короткое перечисление вдохновенным откровением большого и искреннего друга Болгарии, советского ученого, академика Дмитрия Сергеевича Лихачева: ”Мы в России испытываем чувство большой благодарности Болгарии за свой литературный язык, за начало русской литературы и за те выдающиеся идеи, которые были провозглашены в век Симеона – общечеловеческие идеи… Церковнославянский язык, перенесенный на Русь из Болгарии не только через книги, но и устно – через богослужение, стал немедленно своеобразным индикатором духовных ценностей. Болгария дала восточным славянам высший слой языка – ”полюс духовности”.